ОБОРОТЕНЬ

Древняя шаманская вера в способность превращаться в животных сохранялась в Западной Европе до эпохи Возрождения. Такое воплощение шамана (колдуна) получило в ту эпоху название «оборотень». Викинги, прозванные своими жертвами «морскими волками», оказывается, были хорошо осведомлены об оборотнях. Во время кровавых набегов их колдуны надевали на себя звериную личину, как это делал в IX веке воин Квелд-Улф, в переводе «ночной волк». Ученые приписывают происхождение слова «берсерк», что на современном норвежском языке означает «безумствующий, ослепленный», викингам, которые во рвемя стычек действительно безумствовали. В то время это слово означало «медвежья шкура» и служило кличкой тем, кто в бою становился подобным яростному медведю.
Европа славилась преданиями и легендами о кровожадных вервольфах (оборотнях-волках). Культовое поклонение вервольфу имеет своим истоком знаменитый миф о вскормленных волчицей младенцах – Ромуле и Реме, основавших великий Рим.
В средние века на вервольфов шла настоящая охота, их истребляли огнем и мечом, так как христианская церковь считала их воплотившимися в волков колдунами, т. е. людьми, вовлеченными в метаморфозы шаманизма. В то мрачное время их преследовали с помощью инквизиции и считали слугами дьявола. Существовал даже целый перечень примет, по которым любой верующий в господа мог распознать оборотня: сросшиеся на переносице брови; уши, заостренные кверху; волосы на ладонях рук; особые признаки исчезнувшего хвоста; скрюченные пальцы или бросающиеся в глаза своей величиной или изгибом ногти. Считалось также, что у человека-оборотня под кожей растут волосы. Именно этот признак, наличие которого старательно выискивали у подозреваемых «святые инквизиторы», стал причиной многих смертей.

Чтобы распознать в волке оборотня, особой хитрости не требовалось: если волк очень большой, свирепый и имеет необычный окрас, его следовало убить, потому что он, несомненно был вервольф.
Наиболее эффективным способом распознавания вервольфа, которым пользовались еще наши прадеды, был следующий: надо было нанести волку неопасную, но все же чувствительную рану, желательно на лапе, и потом по этой примете найти человека. Во многих рассказах того времени обыгрывается один и тот же сюжет: испуганный охотник наносит рану неожиданно напавшему на него волку, а на следующий день встречает свою жену с перевязанной рукой. Наиболее надежная защита от вервольфа, как и от всех «дьявольских созданий», - серебряная пуля, которую следует разрядить прямо в сердце нападающему оборотню. Если же под рукой нет оружия, остается одно: положиться на милость Божию и призывать Святое Имя Его.
Однако вервольфы совсем не обязательно должны быть «дьявольскими созданиями». Существуют средневековые сказания о короле Артуре, в которых вервольфы изображаются, подобно рыцарю Бисклаврету и королю Горлагону, благородными героями. Из норманнских хроник известно, что английский король Джо, правивший с 1199 по 1216 год, был, оказывается, вервольфом.
У индейцев Северной Америки, как и у канадских инуитов, в ходу были «оборотни-медведи».
Слово «ликантроп» (оборотень) буквально означает «человек-волк» и происходит от греческого Likantropia. Некоторые словари определяют это слово как «превращение ведьмы в волка».
Больные ликантропией впоследствии удаляются на заброшенные кладбища и живут там, точно свирепые голодные волки. Считалось, что оборотень – это скверный человек, которого боги превратили в зверя в наказание. В Норвегии думали, что в оборотня превращался человек, отлученный от церкви. В средние века, особенно в Центральной и Восточной Европе, родилось мнение, что оборотнями становятся в результате злых козней колдунов и ведьм, и как следствие суеверий во множестве применялись замысловатые процедуры, способные якобы спасти от колдовства.
В отличие от вампира, выходящего из могилы, чтобы пить кровь живых людей, оборотень не является выходцем с «того света». Похоже, что превращение человека в оборотня вызывалось некой болезнью, которая могла поразить любого. Укушенный оборотнем заражался обязательно, но ужасные симптомы могли появиться у человека и тогда, когда он в безопасности сидел у себя дома и не делал ничего, что могло бы определить ему такой удел. Больше всего боялись полнолуния, поскольку считалось, что напасть поражает в это время особенно часто. «Пораженные луной» обнаруживали, что их тела изменились мерзким, отвратительным образом, они начинали походить на волка и вести себя подобно этим зверям. Претерпев такие превращения, они отправлялись в ночные скитания и убивали любого, кто попадется им на пути. Считалось, что ликантропия может неожиданно поразить любого человека, и от нее нет спасения – ни чеснок, ни облатки, ни крест, как в случае с вампирами, не помогают…
Как повествуют древние трактаты, истинный ликантроп не только изменяется физически, так что своим обликом начинает походить на зверя, но меняется и его разум, поведение. Он ощущает себя только зверем. В отличие от вампира он не ограничивается ночными действиями, встреча с ним грозит бедой и в солнечный день. Но все же лунный свет особенно опасен.
Пораженный ликантропией очень быстро изменялся внешне. Начало приступа часто сопровождалось ощущением легкого озноба, который затем сменялся лихорадкой. Человек испытывал головную боль и страдал от сильнейшей жажды, выступала испарина и дыхание тсановилось затрудненным. Руки начинали пухнуть и удлиняться и, как и у больных проказой, кожа лица и конечностей грубела и расплывалась. Ногам начинала мешать обувь, и жертва ее сбрасывала, пальцы ног искривлялись и делались цепкими. Рассудок жертвы тоже менялся: ей становилось неуютно и тесно в доме и хотелось выбраться наружу. Затем вместе с тошнотой и спазмами приходило полное помутнение рассудка, в груди начиналось жжение, язык отказывался повиноваться, вместо членораздельной речи существо издавало гортанное бормотание. Когда наступала эта стадия, ликантроп сбрасывал одежду и вставал на четвереньки, туловище его темнело, покрывалось матовой шерстью. Затвердевали подошвы ног – голый человек-зверь мог бегать по острым камням и колючкам так, как не смог бы нормальный человек с чувствительной кожей. Голова заростала грубы волосом так, что казалось, будто человек надел маску животного. Потом, особенно в полнолуние, ликантропом всецело овладевала жажда крови, подавляя все остальные чувства. И он убегал в ночь, воя на луну и убивая всех – животного или человека, - кто попадался ему на тропе.
Обычно оборотень убивал, как и большинство хищников, прокусывая шейные артерии. Удовлетворив свою кровожадность, ликантроп падал в лесу на землю и засыпал. К утру человек-волк снова становился человеком. Убийства ночью, раскаяние днем – такова была ужасная участь душегуба-оборотня.
Ликантроп всегда чувствовал, как начинались эти изменения, но все происходило так быстро, что страдающие этой болезнью должны были принимать специальные меры, чтобы предотвратить свое разоблачение. Те, у кого дома были достаточно велики, скрывались в потайных комнатах до тех пор, пока опять не становились самими собой. Другие, если приступ начинался ночью, бежали в леса и там рычали, катались по земле, кусая и царапая стволы деревьев, а после терзались муками разума в такой же степени, как и муками тела.
Люди-волки прибегали к различным способам, чтобы скрыть свою беду. В полнолуние, когда ликантроп был особенно подвержен приступам болезни, он запирался в комнате и выбрасывал ключ в темноту, а когда приступ кончался, ему приходилось искать средства, чтобы выбраться наружу. Другие изготавливали хитрые ремни, которыми привязывали себя к кровати. Часто оборотни устраивали убежище в доме, где-нибудь в потайном месте, возможно, под самой крышей, чтобы весь шум заглушался. Окна в своих домах оборотни стремились закрыть решетками, а двери закладывали засовами. Применялись специальные запоры, неподвластные зверю, но которые мог открыть человек.
До XVIII века в некоторых областях Европы бытовала старая история о том, что оборотень всегда носит с собой свой толстый, лохматый волчий хвост.