Существование магии не вызывает ни малейших сомнений у авторов  Священного
Писания. Магия для них - реальность. Типичное для них  осуждение оккультных
практик проистекает не из подозрения о том, что  магические операции - всего
лишь мошенничество и шарлатанство, но из  уверенности в том, что магия наносит
моральный и социальный вред, ибо  практикующий ее нарушают запреты Господа и
попирают божественный  закон. Бог в Священном Писании предстает небесным
правителем, под  юрисдикцией которого находится все человечество. К набожным и 
праведным людям Он относится благосклонно, однако в конечном счете  судьба
каждого человека - в Его руках: если Он обрушивает беды на  голову праведника,
то поступает так не из-за несправедливости, но  потому, что пути Его
неисповедимы и недоступны разумению смертного. Для религии Моисея, равно как и
для христианства, магия была  беззаконной попыткой подчинить себе волю Господню.

Однако ритуалы  самих этих содержат множество элементов, восходящих к
магическим  практикам, и отрицать это невозможно. Библейские чудеса во многом 
подобны магическим трюкам, упоминаемым в том же Священном Писании, и 
единственное различие между ними состоит в том, что чудо совершается  по воле
Иеговы и с Божьей помощью, а магия творится при содействии сил  зла.
Советники египетского фараона Ианний и Иамврий, будучи  волшебниками
("волхвами"), способны воспроизвести некоторые чудеса,  совершаемые Моисеем:
они также превращают жезлы в змей и насылают жаб  на Египет. Дьявол - "обезьяна
Бога" - научил их противопоставлять свою  магию божественным чудесам пророка.
Однако сила дьявола ограничена:  египетские волшебники могут лишь призвать жаб,
но сделать так, чтобы  они исчезли, уже не способны. Таким образом в Библии
проводится  разграничение между чудом и черномагической операцией. Впрочем, 
сторонний наблюдатель при дворе фараона наверняка сказал бы, что  Моисей -
всего лишь более опытный чародей.
Безусловно магическую операцию совершает патриарх Иаков. Иаков  договаривается
со своим тестем Лаваном о том, что Лавану будет  принадлежать весь скот без
пятен, а сам Иаков заберет себе всех  пятнистых овец. "И взял Иаков свежих
прутьев тополевых, миндальных и  яворовых, и вырезал на них белые полосы, сняв
кору до белизны, которая  на прутьях; и положил прутья с нарезкою пред скотом в
водопойных  корытах, куда скот приходил пить". Затем животные совокуплялись, "и
 зачинал скот перед прутьями, и рождался скот пестрый, и с крапинами, и  с
пятнами"(. Иаков действовал в согласии с классическим принципом  магии,
гласящим, что подобное притягивает подобное: благодаря  пятнистым прутьям
появлялись пятна и на шкуре новорожденных ягнят. Своему дальнейшему богатству
Иаков обязан вовсе не божественному  вмешательству: пятна на шкуре овец
возникали отнюдь не чудесным  образом, а за счет того, что патриарх был сведущ
в магии.

Из библейского повествования мы узнаем, что Иосиф практиковал  гадание по воде
- гидромантию. Когда братья Иосифа во второй раз  покидали Египет с зерном,
Иосиф велел своим слугам спрятать в мешке  Вениамина серебряную чашу. Чаша эта,
как выясняется, служила не только  для питья: "...не та ли это [чаша], из
которой пьет господин мой? и он  гадает на ней...". Гидромантия, очевидно, была
весьма распространенным  видом гадания во времена Иосифа. Он говорит о ней как
о чем-то  общеизвестном, причем понятном не только египтянам, но и евреям:  "...
разве вы не знали, что такой человек, как я, конечно угадает?"(*.
Моисей, чтобы избавить свой народ в пустыне от нашествия змей,  устанавливает
над станом израильтян "медного змия". Это изваяние  послужило им талисманом.
Подобные изображения использовались для  защиты от злых сил с незапамятных
времен. Подобное не только  притягивает, но и усмиряет подобное. Григорий
Турский (538 - 594)  повествует о том, как парижане, копая ямы для моста, нашли
странные  медали, назначение которых осталось им непонятным. На одной из этих 
магических монет была изображена крыса, на другой - змея, а на третьей - огонь.
Затем эти талисманы, - пишет Григорий, - так или иначе  пропали, и с тех пор
Париж познал нашествия крыс, ядовитых змей и  пожары - три несчастья, от
которых прежде был избавлен. Жак Гаффарель  (1601 - 1681), маг и библиотекарь
кардинала Ришелье, сообщает, что во  время захвата Константинополя султаном
Мухаммедом II была случайно  отбита челюсть у бронзовой змеи. Так как это
изваяние было талисманом,  с тех пор в городе стали бурно плодиться змеи.
Гаффарель упоминает и  моисеева медного змия, однако не считает его магическим
талисманом на  том основании, что при виде меди змея якобы становится еще более
 ядовитой и злой. С точки зрения Гаффареля, Моисей взял для изваяния  этот
металл именно для того, чтобы народ Израиля понял: он имеет дело  не с
талисманом, а с проводником божественной силы, никак не связанной  с
магическими приемами. Но, разумеется, эти аргументы не выдерживают  критики.
В Книге Чисел мы находим описание обряда, который можно  классифицировать как
магический на том основании, что исполнитель  данного ритуала не просто молит
Бога вынести решение, а, в сущности,  вынуждает Его сделать это. Ревнивый муж,
заподозривший свою жену в  неверности, должен привести ее к священнику.
Священник произведет  подготовительные церемонии. Далее в тексте Библии
говорится: "...и  поставит священник жену пред лице Господне и обнажит голову
жены". Налив святую воду в глиняный сосуд, священник совершает еще несколько 
ритуальных действий, после чего приказывает жене выпить эту воду. "...и когда
напоит ее водою, тогда, если она нечиста и сделала  преступление против мужа
своего, горькая вода, наводящая проклятие,  войдет в нее, ко вреду ея, и
опухнет чрево ея и опадет лоно ея, и  будет эта жена проклятою в народе своем;
если же жена не осквернилась  и была чиста, то останется невредимою и будет
оплодотворяема семенем".