Упадок древнейшей цивилизации долины Инда предоставил возможность полукочевым скотоводам ариям поселиться на заброшенных территориях. Пришли в запустение крупные города этого региона, зато возникло много больших и малых поселений новых племен. Если этот процесс происходил постепенно, без кровопролитных сражений и уничтожения местной культуры, то пришельцы могли перенять у местного населения немало полезных сведений, знаний, представлений о мире и богах.
Принято считать, что в далеком прошлом в Индии существовал политеизм (многобожие). Действительно, в гимнах «Ригведы» – наиболее древних из дошедших до нас сборников религиозных текстов – упомянуто три?четыре десятка богов, а в одном месте говорится, что всего их 3399. По?видимому, у каждого рода были свои божества, возможно, обожествленные предки. Но там же, в Ригведе, есть гимн о единстве всего сущего:
     
    Един Огонь, многоразлично возжигаемый,
    Едино Солнце, всепроникающее,
    Едина Заря, все освещающая,
    И едино то, что стало всем [этим]
     
Значит ли это, что в Индии существовало представление о Едином (или Триедином) Боге? Вряд ли, если иметь в виду общественное сознание. Тем более что Веды (от слова, означающего «знание», «ведение») – памятник духовной культуры Древней Индии – состоит из огромного числа больших и малых сочинений, имеющих разный возраст и принадлежащих различным авторам. Они были созданы три-четыре тысячелетия назад и включили в себя, по всей видимости, устные предания еще более ранней поры, включая времена Мохенджо?Даро и Хараппы. Но установить их единую хронологию вряд ли возможно.
Дело осложняется тем, что в Индии религиозные представления особенно тесно переплетались с философскими или даже «преднаучными». Даже само название – Веды – говорит о преобладании знаний, идей над художественными образами или религиозными представлениями (которые, безусловно, тоже относились к знаниям). Вот и приведенный выше гимн о Едином выглядит преимущественно философским.
«В целом религия ведического периода, – писал С.А. Токарев, – отличается сравнительной простотой и несложностью. Центральный момент этой религии – принесение жертвы. Образы богов довольно многочисленны, и большинство их – олицетворения явлений природы… Вначале многие из них были, вероятно, племенными богами. Полное преобладание мужских божеств и почти отсутствие женских отражают,видимо, господство патриархального строя общества.
В Ведах не упоминаются ни святилища, ни храмы. Жертвы приносятся или в доме, или на открытом воздухе, на особом жертвеннике. Не было, очевидно, и изображений богов. Эта сравнительно простая религия отражала переходный, родо-племенной общественный строй».
Странно звучит в приведенной характеристике религии ведического периода утверждение о ее простоте. Такое мнение логичней всего оправдать приверженностью этого и многих других специалистов к идее прогресса, последовательного усложнения и перехода на более высокую интеллектуальную ступень всех культур, цивилизаций. Но допустимо ли считать простой религию, признающую множество богов, не выстроенных в четкие структуры? Их образы, как подчеркивает и сам Токарев, «нередко сливаются и легко переходят один в другой».
Например, в гимне Сурье, олицетворяющему Солнце, подобные переходы создают чрезвычайно сложную картину:
     
    Взошел светлый лик богов, глаз Митры, Варуны [и] Агни;
    Заполнил небо и землю [и] воздушное пространство
    Сурья, душа движущегося и неподвижного.
    Сурья идет следом за сияющей богиней Ушас,
    Как жених за невестой…
     
Здесь Солнце называется и светлым ликом богов, и глазом не только Митры, но Варуны (бога неба) и Агни (бога огня). Как это понять? Сурья, бог Солнца, следует за богиней утренней зари Ушас, но в то же время он заполняет все пространство (в виде солнечных лучей? света?) и к тому же является душой всего живого и неживого (движущегося и недвижного), что позволяет сопоставлять его с солнечной энергией, благодаря которой осуществляются процессы жизнедеятельности в организмах и во всей биосфере, области жизни.
Спору нет, в гимне представлена поэтическая картина, не претендующая на логическую завершенность и непротиворечивость. Но разве поэзия проще прозы? Вообще мифология чрезвычайно сложна, и только комментаторы имеют способность упорядочить эти подчас противоречивые сказания. Но это касается лишь самого поверхностного смыслового пласта мифов. Среди них некоторые произведения настолько многоплановы и глубоки, содержат такие непростые мысли о жизни людей и природы, что заставляют всерьез задуматься тех, кто знаком с современными научными представлениями о мироздании и месте в нем человека.